«В гостинную на втором этаже особняка зашла молодая женщина в серебристом шелковом платье и с длинными золотистыми волосами, собранными в весьма элегантного вида конский хвост.
Её глаза были как сапфиры, в которых отражалось солнце, они жгли, но холодным огнем, этой лунной ночью.
- Прекрасная ночь, не находите? ,- спросил я, слегка склонив голову в знак почтения.
- О, да,- отвечала она,- ночь прекрасна... -тут она запнулась и на мгновенье задумалась, затем наши взгляды встретились, и я решился спросить:
- Вас что-то беспокоит, миледи?
- Да.. думаю Вы правы... Этот карнавал там внизу так утомителен, а всё, что мне сейчас нужно это ночь, звёзды, и...
- Она посмотрела на меня, и отвернулась.
Я видел, как её плечи высоко вздымались, она пыталась скрыть своё волнение, но не выходило... Уйти из гостинной она тоже была не в силах...
- Может быть, Вам будет легче отойти от мирской суеты на балконе, наслаждаясь красотой и умиротворением снаружи? - предложил я, указав на дверь на противоположной стороне комнаты.
Секунду она не отвечала, затем обернулась, и не глядя в глаза сделала реверанс:
- Благодарю за оказанное гостеприимство, милорд.
Она пронеслась мимо меня на балкон, словно порыв мартовского ветра. Я знал, что должен проследовать за ней.
- Вы.. и снова Вы, милорд...
- Только одно ваше слово, и я удалюсь, - произнес я, поклонившись и поворачиваясь назад к двери в гостинную.
- О, нет, простите, останьтесь!.. Как же я не вежлива, милорд... - появившийся ранее румянец на её щеках заардел ещё ярче.
- Для Вас я всего лишь Томас, - подбадривающе улыбнулся я, - итак, я остаюсь?
Это был вопрос, не требующий ответа. Я остался.
Шум листвы успокаивал сердце, а свет звезд - глаз, но полная луна поселяла в душах людей и животных скрытое беспокойство.
Оно было видно в её глазах... Но не луна её беспокоила. Она силилась не смотреть в мои глаза, но это всё хуже получалось. Наконец, она погрузила в них свой небесный взгляд, и небо утонуло в их бескрайней пропасти...
Порыв животной страсти охватил моё тело, и эта страсть убийственно быстро живым огнем потекла по моим артериям... Вдохновленная тем, что видели мои глаза, смотрящие куда-то сквозь, внутрь, туда, где пульсировали сосуды, туда, где отбивало ритм сердце, туда, где струилась сама Жизнь, горячая и алая....
Леди вдруг покачнулась, мои руки подхватили её:
- Может Вас съесть... - (проклятье!..) - простите, оговорился, может Вам сесть, миледи?
Её широко открытые глаза выражали готовность к любому из этих действий, но я подвёл её к красивому кованному стулу, и помог присесть на него.
Прикосновение к её рукам сделало моё желание почти невыносимым, и невозможно было придумать худшей пытки, чем находиться рядом с ней в этот момент. Ещё не наступил и рассвет, но стало светло, будто уже наступало утро. Мои пальцы буквально сливались с её руками, чувствуя каждое малейшее эхо пульса в них и течение в них животворной алой силы, воздух вокруг вдруг сделался сверкающим, как туман, отражающий лунные лучи.. Мои уши, нет, скорее вся поверхность моего тела, ощущала биение её сердца, словно могучие ударные волны от огромного барабана.
- Милорд, я вижу полнолуние действует так не только на меня, не присели бы Вы рядом со мной? - улыбнулась Тереза.
Возможно мои глаза и движения выдавали больше, чем мне того желалось.. Со скоростью ветра я проплыл мимо неё, и пододвинул ещё один стул, сев на него. Её глаза выражали удивление, и даже рот был чуть приоткрыт, готовясь задать ещё вопрос.. Да, надо поправлять ситуацию, в такие моменты разумная осторожность куда-то пропадает... Я прикоснулся указательным пальцем к её губам, и понимающе улыбнулся:
- Вам нужно немного отдохнуть, миледи, Вы слишком утомились.
- О, да.. - повторила она, опадая на спинку стула - если мне кажутся Такие вещи... - и в друг она с легким испугом посмотрела на меня - Я не кажусь Вам слишком странной...Томас?...
- О, нет, что Вы.
Она казалась удовлетворенной таким ответом, но он и был произнесен совершенно искренне - по сравнению с моими собственными странностями, любая её просто детская шалость, думал я.
- С Вами так хорошо, милорд, - сказала она и положила свою прелестную ладонь на мою, - даже странно, почему с Вами так хорошо... Не поймите превратно, ведь мы знакомы лишь первый день!
Мои чувства взлетели до предела возможного, они ослепляли мой разум, одерживали верх, я не мог просто взять и скинуть её руку, тепло её руки, со своей, мне проще было покончить с собой, чем это сделать... Она была всем, о чем я в данный момент мог мечтать, всем, о чем, как мне казалось, мог ещё мечтать когда-либо...
Тереза сказала ещё что-то... Но её слова растворились в гулком звуке её сердца.....и мир окончательно померк в моих глазах, осталась только Тереза, только кровь Терезы.....и настал багровый свет, а потом настала тьма....
Очнувшись над ней, я сразу понял, что произошло. Я не сдержался.
Мои руки были в крови, моя одежда была в крови. Тереза смотрела на меня немигающим взглядом застывшего ужаса. С истерзанной шеи всё ещё стекали тонкие струйки горячей крови, по плечам, по рукам, под платье, по стулу, во внушительную алую лужу под стулом, отдающую сладковато-солоноватым терпким ароматом... А возле двери в гостинную я увидел дуло ружья, направленное прямо мне в сердце.
Бросив то, что осталось от Терезы, я метнулся всторону балкона, в продолжении движения переметнувшись через него. Падая вниз со второго этажа я успел заметить, как заряд дроби разрывает грудь бедной Терезы, находившуюся на той же линии, что и моя в тот момент. Всё это произошло в один момент, и стреляющему не хватило реакции, чтобы понять, что я уже не на том месте.
Что было дальше, я не имел ни малейшего понятия. Конечно же, через минуту во дворе и в саду было полно людей с ружьями и даже ножами, кричащих, плачущих, посылающих мне в след угрозы и проклятья, но я к тому времени уже был так далеко, что едва мог их слышать.
Близился рассвет, но это меня не пугало. Я не представлял собой ходячий миф, я переносил запах чеснока, и даже ел его иногда, я свободно мог находиься в церкви и прикасаться к вещам, которые назывались святыми, и я мог выносить свет и жар полуденного солнца, хотя приятного в этом не было ровно ничего - оно всё таки слегка обжигало и здорово ослепляло. Потому я предпочитал бодрствовать ночью.
Итак, только что я обрек себя на вечные скитания, ибо охота на меня никогда не прекратится, заключил я, идя уже нормальным шагом по дороге за многие мили от имения моего брата. Чтож, не я выбрал этот путь, но придется ему следовать. Такова моя природа.
Из-за горизонта появился первый луч солнца. Я свернул с дороги и направился в лес, не боясь зверей, ведь я был таким же, как они.
Там, в лесной тени, я и переждал палящий летний зной. Близился новый вечер...» (с) Fuego_Abrasador